По Метцгеру (Metzger, 1928), если красное и зеленое освещение уравнять по яркости, то можно наблюдать противоположное действие этих цве-тов. Этот эффект воздействия цвета на тонкие аспекты поведения, ставший классическим после повторных экспериментов К.Гольдштейна (Goldstein, 1942), состоял в том, что в красном освещении вытянутые вперед руки испытуемых несколько раздвигались в стороны, а при зеленом, наоборот, сводились друг к другу. Красный также затруднял удержание равновесия, а синий и зеленый улучшали. К. Гольдштейн приводит также результаты наблюдений, свидетельствующие о том, что красный и синий (зеленый) противоположно влияют на оценку отрезков времени, размеров и тяжести предметов. Под влиянием красного временные промежутки кажутся длиннее, так же как и предметы кажутся длиннее, больше и тяжелее. По мнению же К. Гольдштейна, в данном случае удалось наблюдать "физические проявления внутреннего переживания" Таким образом, ему одному из первых удалось сформулировать положение о том, что эмоциональный компонент реакции на цвет является частью целостной реакции организма. Это мнение позднее было поддержано Норманом и Скоттом: "Аффект вряд ли может быть изолирован от целостного поведения человеческого организма, так что сейчас кажется более приемлемым относить влияние цвета, если таковое существует, к целостному паттерну реакций" (Norman, Scott, 1952, с. 213). 

И.Иттен приводит данные о различии в субъективной оценке температуры окружающей среды на 5 -7о по шкале Фаренгейта в комнатах, окрашенных в сине-зеленый по сравнению с красно-желтым. В последнем случае люди в меньшей степени ощущали снижение температуры (Itten, 1970). О различном влиянии среды, окрашенной теплой розово-фиолетовой и холодной синей краской, свидетельствуют данные Хамида и Ньюпорта (Hamid, New-port, 1975). В их экспериментах измерялись различия в моторной активности и настроении 6 дошкольников, которые в течение недели находились в этих различных цветовых условиях, а также в помещении, окрашенном в серый цвет (контрольный замер). Физическая сила замерялась эргонометром, а настроение - экспертной оценкой рисунков. В условиях "теплой" окраски помещения дети проявляли большую силу и более положительное настроение, чем в "холодной". Контрольные замеры дали промежуточные результаты.

Многие физиологические реакции организма на цвет протекают неосознанно. Зададимся вопросом: насколько адекватно эти реакции осознаются человеком? О возбуждающем влиянии красного по сравнению с синим и белым на психофизиологические показатели, знаменующие эмоциональные изменения, сообщает Р. Джерард. В его экспериментах 20 взрослых мужчин в течение 10 минут каждый подвергались освещению этими цветами одинаковой яркости. "Автономная нервная система и кора" были значительно менее возбуждены во время синего, нежели красного и белого освещения. Синий также вызывал субъективное ощущение расслабления, меньше тревоги и враждебности, в противоположность красному (Gerard, 1958). В экспериментах Джекобса и Суесса (Jacobs, Suess, 1975) 13 мужчин и 27 женщин подвергались воздействию красным, желтым, зеленым и синим цветом, проецируемым на экран в светоизолированной комнате. После пятиминутной экспозиции, по истечении промежутка в 5 минут, им предлагалось заполнить 20 пунктов опросника тревожности Спилбергера-Горшуча-Люшене. Результаты свидетельствовали о том, что уровень тревожности после экспозиции желтого и красного значимо превышал таковой же при экспозиции зеленого и синего. Авторы считают, что это исследование в целом подтвердило как сам факт различного воздействия цвета на уровень тревоги и связанного с ней возбуждения. Характер физиологического воздействия совпадает с "семантическими атрибутами" красного и синего, где им приписывается возбуждающее и успокаивающее воздействие, и согласно данным субъективного шкалирования (Lewinski, 1938; Adams, Osgood, 1973; Weller, Livingston, 1988; Измайлов, Волков, 1983).

2. Влияние цвета на психологическое и физиологическое состояние - лишь один аспект сложных взаимосвязей цвета и человека. Другой аспект этих взаимосвязей, внимание на который обращается значительно реже, со-стоит в столь же закономерном влиянии психического состояния на воспри-ятие цветовой гаммы (колорита) окружающего мира. 
Л.А.Шварц (Шварц, 1948; Кравков, 1945), проследила изменения цветовой чувствительности в зависимости от индуцированного экспериментатором эмоционального состояния испытуемых. В ее экспериментах при воспоминаниях о приятном у испытуемых улучшалась чувствительность к теплой части спектра и ухудшалась к холодной, и наоборот. Согласно более совре-менным данным Э.Т.Дорофеевой (1970), при повышении чувствительности к красному налицо преобладание стенических (радость, гневливость), при по-нижении - астенических (тоскливость, страх) эмоций. Там, где повышена чувствительность к синему, - отрицательный знак эмоций (тоска, душевный дискомфорт), где понижена - положительный (радость, благодушие). Низкая чувствительность к зеленому связана с повышением внутреннего напряжения (гневливость, раздражительность, душевный дискомфорт). Когда чувствительность к красному наибольшая, а к синему наименьшая, мы видим "радостное, солнечное настроение", а там, где соотношение обратное, - "печаль, тоскливость, грусть".

Экспериментальные данные, полученные нами в лаборатории цветопсихологии ф-та психологии СамГПУ подтверждает сказанное (Яньшин, 2000). Наш эксперимент состоял в подравнивании синтезируемого на экране компьютера цветного образца к желтому эталону. Испытуемые могли произ-вольно плавно изменять цвет прямоугольника на экране, регулируя количе-ство красного, зеленого и желтого компонента, добиваясь полного субъек-тивного сходства с эталоном. Психологическое состояние измерялось с по-мощью опросника САН. Полученные результаты состояли в том, что 1) общая положительная оценка своего состояния приводит к повышению яркости синтезируемой испытуемым цветовой смеси; 2) общее позитивное самочувствие связано с увеличением количества красного цвета в смеси; 3) ощущение повышенной активированности, позитивного тонуса и настроения - с увеличением количества зеленого; 4) снижение активности, темпа, интенции и настроения выражалось в примешивании к образцу синего[1]; 5) при повышенной оценке своей напряженности баланс сдвигается в красную область, при оценке себя расслабленным - в зеленую. Дополнительная серия, исследующая связь критической частоты мелькания для шести цветов с теми же психологическими характеристиками опросника САН, подтвердила основную закономерность: повышение чувствительности ко всем основным цветам и фиолетовому связана с повышением самооценки активности, работоспособности и настроения; повышение чувствительности к голубому и синему, напротив, - связана с понижением самооценки активности и настроения. В целом можно с уверенностью говорить, что бодрые и/или напряженные люди видят цвета более яркими, а вялые и/или расслабленные – тусклыми; отрицательные эмоции придают колориту воспринимаемого мира синий оттенок.

Другое наше исследование (совместно с А.М. Гарбер), посвященное устойчивым взаимосвязям  между восприятием цвета и характеристиками личности, подтвердило эти выводы. Эксперимент состоял в том, что широта боковых полей зрения для четырех основных цветов сравнивалась с характеристиками испытуемых по16-факторнму опроснику Кеттела спустя полгода после его проведения. Результаты факторного анализа корреляционной матрицы периферических порогов  восприятия  и личностных характеристик с определенностью свидетельствуют, что широта периферических полей зрения ко всем цветам в правом поле зрения и желтому цвету слева связана с экстравертированностью, низкой тревогой, высокой самооценкой и хорошей психологической адаптацией. Главная роль здесь принадлежит высокой чувствительности к желтому цвету. Поле зрения для красного может избирательно расширяться и при повышении внутренней напряженности и эгоцентрической подозрительности. Избирательное расширение поля зрения для синего цвета слева, напротив, связано с интроверсией, тревогой и низкой адаптивностью. Корреляционные связи добавляют к этому повышенный контроль импульсивности и конкретность мышления, нечувствительность к воздействиям среды при расширении поля зрения для синего цвета. Эти результаты выявляют устойчивые взаимосвязи полей зрения и индивидуальных особенностей личности, так как имеется значительный временной интервал между проведением опросника и замером полей цветового зрения (пять месяцев).

Таким образом, люди с разной структурой личности и в разном психо-логическом состоянии склонны видеть мир буквально в разном цвете. Эмо-ционально уравновешенные экстраверты видят мир более ярким и "красоч-ным" (!), с преобладанием теплых (желтых) тонов. Тревожные интроверты, напротив, - менее красочным, с преобладанием синего. Это сопоставимо с тем, что при радости человек видит мир "в розовом свете", гнев "застилает глаза" красным, а печаль - синим, а в английском языке "синий" (blue) имеет значение "грустный, печальный, подавленный". Больные депрессией часто сообщают, что окружающий их мир "потемнел", "краски мира поблекли", а рисунки таких больных также выполнены в холодных и темных тонах. В противоположность этому в гипоманиакальном или просто приподнятом настроении люди говорят, что "краски стали ярче", их рисунки содержат много светлых и красно-оранжевых тонов, что может отражать то, что они стали замечать больше оттенков в теплой части спектра.

3. Сопоставление двух аспектов взаимодействия человека с цветом: закономерностей воздействия цвета на состояние, с одной стороны, и изменения колорита образа в зависимости от психологического состояния, - с другой, - приводят к выводу о тесной и однозначной связи между характеристиками психологического состояния и характером различных цветов. Видимые вовне цвета изменяют наше психологическое состояние аналогично тому, как наше психологическое состояние изменяет колорит нашего образа мира. Следовательно то, что субъективно переживается как эмоция, во внешнем по отношению к человеку мире существует в форме цветов. Что то же самое: в форме колорита человеку дано видеть эмоции (настроение). Цвета эмоциоподобны, а эмоции цветоподобны. В этом смысле можно утверждать, что конкретный цвет является символом собственного воздействия на человека. Это и позволяет использовать цвет как фактор психической регуляции.

4. Иной, но тесно связанный с предыдущим, аспект - это символическая функция цветов. Наиболее детально семантическая модель цвета разработана в теории М.Люшера (1969; 1993) и представлена в интерпретации его цветового теста. Сходные, но менее подробные, модели представлены в публикациях его последователей (Л.Н.Собчик (1990)). Все авторы, и в первую очередь сам М.Люшер, исходят из существования сложной иерархизирован-ной семантической структуры цвета. Нижний "этаж" представлен физиологическими реакциями, затем идут характеристики эмоционального состояния и эмоции; верхние уровни представлены потребностями, основными установками и жизненным стилем личности. В этой системе по сути цвета играют ту же роль, что и в традиционной цветовой символизации (Тернер, 1983): они являются неконвенциональными естественными символами обобщенных категорий действительности, изоморфно соответствуя различным ее аспектам. Цвет несет в себе те или иные качества, совпадающие с символизируемыми им свойствами вещей в контексте субъект-объектных и субъект-субъектных отношений, либо воспроизводит эти свойства по ассоциативным цепям. Это качество цветов в процессе психодиагностики и делает возможным использовать их как символы предметов потребностей. Конкретный цвет может быть рассмотрен как символ всех объектов реальности, обладающих присущими данному цвету характеристиками и значимостями в отношении к человеку. Цвет предстает тогда как символ и носитель общей идеи неких жизненных отношений. "Цветность", будучи задействована определенным образом независимо от "предметности", несет в себе не эту предметность, а некое эмоциональное начало, которое в определенных этнокультурных ситуациях соотносимо с жизненно важными признаками широкого круга предметов, актуализирующихся в субъект-объектных отношениях. Эти положения совпадают с культурно-исторической практикой использования цвета как регулятора социального и ритуального поведения, продолжая теоретическую линию, намеченную Гете (1920).